ИСЧЕЗНУВШИЙ МИР

Почти каждый день прохожу мимо красивого комплекса домов по улице Демышева. Он вырос на моих глазах, постепенно все ярче разгорались его многочисленные окна, за которыми сформировался свой собственный мирок человеческих страстей. А ведь не очень давно на этом месте был совсем иной, параллельный мир. Пробивались сквозь кущи щебня скудные степные растения, зарывались в землю белые конусовидные улитки, в небольшом кустике гнездился сорокопут с енотовидной черной маской на глазах.

К сорокопуту «в гости» я и приходил до тех пор, пока не началась стройка... 

У одной из куч битого щебня, совсем рядом с гнездом валялся удобнейший камень, на котором можно было с комфортом расположиться на неопределенное время. В гнездышке были птенцы, которых самоотверженно защищали родители. Сорокопут – птица маленькая, но хищная. Придет ему в голову – и воробья, и синичку добудет, щегла какого-нибудь, даром, что величиной от этих пташек почти не отличается. Но главной его добычей служат жуки и саранча.

 Мне нужно было посмотреть, кого принесут на обед птенчикам, поэтому я, не шевелясь, притаился в «засаде». А под ногами в куче щебня копошилась буйная жизнь. Холмик был царством мелкой крымской ящурки. Меня всегда удивляло, что у всех змей – жало, даже у неядовитых полозов, а у ящериц -совершенно такой же внешне, раздвоенный, но язык. Маленькая ящурка, я назвал ее Лиза ( лизард – по-английски «ящерица») рывками обшарила свое графство, торопливо слизнула последнюю капельку росы с листочка цветущего желтым венчиком растения, растопырилась на нагретом камушке, и замерла. Прилетавших погреться мушек она хватала и съедала очень быстро, а с маленьким серым кузнечиком рептилии пришлось долго повозиться. Он не хотел проглатываться, и выкинул задние телескопические ноги в разные стороны. А пресмыкающееся обязательно должно было повернуть кузнечика головой в пищевод, и проглотить. 

Во время обеда на горке моей Лизы появился конкурент. Это тоже была не большая прыткая ящерица, а сородич аборигена. Пришелец был-то лишь чуточку крупнее, и сразу оценил качество холмика для удовлетворения охотничьих нужд. Конкистадор добрался уже до самой вершинки холма, когда Лиза справилась с кузнечиком и обнаружила в своих владениях оккупанта. Хозяйка горы устремила на агрессора тяжелый взгляд, и вытянулась на лапках, стараясь казаться повыше. Она даже сделала попытку встать на задние конечности, как суслик, но вздувшееся брюшко ей определенно помешало. В два броска Лиза молниеносно оказалась рядом с чужаком, и принялась яростно крушить хвостом соседние былинки. Но завоеватель не хотел отступать, ведь он был крупнее. Рептилии принялись кружить, как дзюдоисты на татами, чтобы выбрать миг для атаки, а потом бросились друг на дружку, стараясь уцепить за шиворот противника. Они сцепились как пара псов в яростной схватке. Мелькали хвосты, лапы и пылинки в ожесточенной битве. Вдруг пыль улеглась. Лизе удалось захватить ртом лапку врага, и она двигала челюстями, словно стараясь ее получше разжевать. На загривке у нее выступила капелька крови. Получивший отпор агрессор запаниковал. Дрыгаясь из последних сил, он высвободил захваченную часть тела, и, припадая на раненую ногу, ринулся прочь. Победительница тяжело дышала, раздуваясь чуть ли не вдвое, а потом юркнула в норку. 

Совсем позабыв, что я пришел не к ящерицам, с удивлением заметил – свидетелем боя стал и сорокопут. Поверженный агрессор не успел прийти в себя, как на него обрушился пернатый хищник. Секунда – и, свисая в клюве, ящурка была унесена крылатым охотником. На склоне холмика остался извиваться только отброшенный хвостик. К нему тут же потянулась цепочка черных муравьев. Мирок холма продолжал жить своей жизнью, где ежесекундно охотник превращался в жертву, а над полем драмы бытия пробивались скудные степные растения, вскармливая своим нектаром, маленькими листочками и корешками все новые и новые поколения крохотных существ.

А. БОНДАРЬ.